ТАТЬЯНА ТОВАРОВСКАЯ

ПОДРОБНОСТИ

 

Дьявол, как известно, в деталях.

Не нравится про дьявола – могу, упомянув (я же очень умная) Гейзенберга и Бора, напомнить, что способ измерения чего бы то ни было всегда влияет на результат. Поэтому, если мы начинаем копаться в деталях, то можем ненароком получить в итоге такое изменение... хм ... картины мира, что мало не покажется.

Вот, например, трагически погибает некий известный деятель. Скажем, его убили враги. Как раз накануне важного события, где его все ждали. Ну, понятно, что тут полагается: скорбеть и возмущаться. И, главное, поскорее заткнуть разного рода товарищей, готовых вывалить любознательным все  подробности: где, с кем, куда... Потому что это сказывается на восприятии, в общем-то. Хотя не у всех. Но дьявол уже высовывает свою рожу, посмеиваясь.

Или вот мистер К. Если коротко, то история примерно такая: богатый джентльмен, хозяин большого поместья, ослаб здоровьем и вынужден был перебраться в жилище поменьше, в такой специальной деревне тех, кому за-. Он переехал в новую большую квартиру, где и проживал, пока однажды не заболел. После нескольких недель в госпитале пришлось его перевезти в частный дом для престарелых, где он тоже проживал какое-то время. А потом умер.

Всё. Грустно, конечно, и скучновато, прямо скажем. Вообще не понятно, зачем об этом писать.

 

Мистер К выглядел типичным барином: огромного роста, с крупной, слегка лохматой головой и в свободной мятой одежде, дорогие бренды которой было видно за версту. Этакая простота и небрежность богатого интеллигента, предпочитающего жить вдали от шума городского. Так и видишь его то на конюшне, то с удочкой у собственного озера, то бредущего по полям со сворой собак.

Насчет озера, лошадей и собак я не спрашивала, но про поместье он рассказывал сам. По поместью мистер К скучал, но, видимо, остаться там не получилось. Квартира на первом этаже в местечке Брамшот, куда он переселился, была прекрасной: просторный коридор, две спальни, кабинет, гостиная и дополнительный выход – небольшая площадка со столиком, стульями и видом на поле. Вид, этот, как я поняла, мистеру К не нравился. Он всё больше сидел дома, возле компьютера в кабинете или, включив музыку, в гостиной.

 

Местечко Брамшот, построенное несколько лет назад между Липхуком и одноимённой деревней, представляет из себя образцовую единицу для проживания людей послепенсионного возраста . Несколько блоков, коттеджи, нечто вроде клуба, магазинчик и ежедневный автобус до Липхука, откуда к тому же регулярно наведывалась медсестра.  Также офис, координирующий насущные проблемы – например, уборку (уборщицы свои).

Многие насельники, вполне ещё бодрые люди (парковки полны), частенько собирались группами и отправлялись на разные activities, по выходным приезжали родственники с детьми. В общем, жизнь продолжалась – она может продолжаться где угодно, если у тебя есть силы и здоровье. А в столь благоустроенном месте тем более.

 

Мистер К, как я уже сказала, жил один. С женой он развёлся, причём, как мне показалось, уже в солидном возрасте. Взрослые дети имели семьи и внуков, портреты которых чинно стояли на широких подоконниках. Периодически мистера К навещала, как мне было сказано, girlfriend, которой я, разумеется, не видела. Да я вообще старалась не вникать: излишний интерес к приватной жизни клиента – не просто дурной тон, а, собственно, нарушение правил. Так что выкручивайся, как хочешь: с одной стороны, надо поддерживать bond светской беседой, с другой – mind the gap, дабы ненароком не вляпаться в зону privacy.

Работа наших кэрэров состояла, собственно, в уборке. Никакой personal care, упаси бог, – клиент самостоятельный и ни в чём таком не нуждается. Вот только пропылесосить, почистить на кухне, прокрутить и вывесить стирку, поменять постельное бельё... По два часа два раза в неделю, всё, спасибо.

 

Я не любила уборку. Терпеть не могла, если честно. Но убираю я старательно – на фоне здешних кэрэров, чья квалификация и энтузиазм далеки до стандартов моего советского детства. Поэтому меня постоянно пихали в cleaning, приговаривая, что я это делаю хорошо. Я отбрыкивалась, как могла, огрызаясь, что многое делаю хорошо, но не всё мне подходит в качестве профессии.

Однако к мистеру К я согласилась наведываться со своим сервисом, благо жил он близко к остальным липхуковским клиентам. Заметьте, я была не первой и не единственной, кто начал его навещать после получения пакета. Частного, разумеется.

Поначалу я даже подумала, что в этой новой красивой квартире, увешанной экзотикой (мистер К подолгу жил за границей), с чистым полом (все жилища посёлка были застелены светлым ковролином) и нарядной кухней убирать будет даже приятно. Насколько вообще может быть приятно убирать в чужом доме.

Конечно, кухня пожилого джентльмена с плохим зрением, любящего постряпать, требует некоторых усилий. Опять же, ванна и душ (оба с дополнительным унитазом) тоже не обойдутся без моих услуг. Но самое неожиданное оказалось в спальне хозяина.

Двойная кровать, застеленная белым хлопком, оказалась абсолютно мокрой.

Наиболее безнадёжным был в этом наборе матрас.

 

Маленькое отступление на тему incontinence.

Тот банальный постулат, что это случается с людьми на возрасте я просто пропускаю. Не о чем говорить. Сказать тут следует только то, что в наше просвещённое время это вообще не проблема (если, конечно, не сопровождает серьёзное заболевание). Технология, как говорится, отработана.

Если даже вы не обратились к собственному GP (а он должен перенаправить вас к соответствующей медсестре, после общения с которой у вас есть шанс получать прокладки бесплатно), достаточно просто обсудить это дело в местной Pharmacy. Там вам покажут, что есть по теме, а также дадут каталог какой-нибудь из фирм, специализирующейся на помощи людям «с ограничениями». Можно вообще заказать всё нужное по Интернету, не выходя из дома.

Соответствующая медсестра мистера К, как он мне сказал, посещала. Но выданные прокладки не работали для столь крупного клиента. Дальнейшие же действия почему-то застопорились (не стану гадать, как могло такое произойти, но сам мистер К, похоже, не требовал разруления ситуации).

В итоге ни правильного размера прокладок, ни мер защиты постели он не получил.

 

Теперь оценим дикость ситуации. Приличный человек, вовсе не страдающий деменцией, небедный, живущий в пристойных и достойных условиях, каждый день ложится спать в лужу. И в ней же просыпается.

Использованные прокладки лежат кучей в ведре (для уборки оных я использовала по два мешка для мусора, один в другой), постельное бельё ещё как-то стирается в машинке, но матрас остаётся на своём месте.

Там же, кстати, находится и одеяло, которое в машинку всё-таки не влезает.

И попробуйте это дело обсудить с мистером К, который, например, только что беседовал со мной о русской литературе или там истории, дав заодно почитать книгу своей кузины об аристократических семействах  Европы.

 

Для начала я перевернула чёртов матрас, поменяла одеяло (благо было, на что) и соорудила защиту имени меня из полиэтилена и полотенец. Одеяло было обещано отдать в стирку путём озадачивания специальной тётеньки.

Далее я подняла средних размеров волну в офисе, поскольку офис – это то место, через которое проходят все пути-дороги как и к разного рода ведомствам, ответственным за помощь людям «с ограничениями», так и к их родственникам или тем, кто оных заменяет.

И не надо думать, что всё это произошло в течении дня. Я сначала приглядывалась (а приходила я только один раз в неделю из двух), потом расспрашивала. Не знаешь ведь ничего про человека-то.

Постепенно обнаружилось, что, во-первых, дочь мистера К, живущая в Британии (в отличие от сына, живущего далеко от) изначально передоверила все вопросы по уходу за отцом специальному representative, а сама настоятельно просила её не беспокоить. Во вторых же, хотя GP-сервис и подразумевает налаживание среды для нужд мистера К, он имеет некоторые свои ограничения для богатых: покупать дополнительные девайсы предоставлялось им самим. Не говоря уж об том, чтоб сделать запрос.

Впрочем, тут я, возможно, грешу против NHS: легче всего выписывались именно прокладки, причём изменить один раз выписанное бывало нелегко (даже если поток прокладок превышал нужды клиента), а с остальной protection почти всем приходилось разбираться за свои деньги. В данном случае, защитить предстояло кровать.

Напомню, что прокладки у нас были, но неправильные. Про кровать же я отрапортовала, уже изрядно страдая от очередного когнитивного диссонанса.

 

Теперь пару слов про диссонанс.

В течении своей уже довольно долгой жизни я достаточно часто попадала в ситуации, которые мой муж называет «подобрать страдальца». Разумеется, началось это задолго до супружества, но именно на первом его годе я не прошла мимо немолодого дядьки, барахтающегося на льду вместе с костылями. Меня не остановил его алкашный вид и то, что, доведённый до своего подъезда, он мог вполне бы уже быть предоставлен своей судьбе.

Я, конечно, выпуталась из этой истории, но не сразу. И даже успела получить предложение бросить мужа («Да на что он тебе – тем более, еврей?»). И, главное, никакого удовлетворения я в таких случаях не получаю. Наоборот. Мучаюсь от своего несовершенства: не мать Тереза ни разу, а ведь неймётся!

Жизнь кэрэра вообще постоянно даёт нам гамлетовский выбор на эту тему: лезть или не лезть? В силу вышеописанных тараканов я то и дело буквально выполняла полученные предписания и лезла. Единственное, что я более-менее выучила, это необходимость действовать через офис. Бедные наши девочки никогда не посылали меня с моими alarms, которые я украшала собственным видением проблемы и рекомендациями её решения.

Если подвести итоги моей активности на ниве улучшения жизни клиентов, то немалое количество раз это действительно было нужно и правильно. Довольно часто я была не первой, поднявшей тревогу (кэрэры редко пересекаются на рабочем месте, а офис не разглашает без нужды возникшие накладки). Порой приходилось затыкаться (глядя на более опытных и мудрых) или перестраиваться после получения пояснений. Но ни разу не помню, чтобы что-то успешно рассасывалось само.

 

Однако после первого этапа суеты вокруг мистера К, удивляясь, что мои коллеги не были столь настойчивы (вот это как технически-то, а?), всё доложив и получив заверения, что процесс пошёл, я с лёгким сердцем остановилась, будучи переведённой на обслуживание других клиентов. Нет, не по просьбе раздражённых родственников (это случалось) – просто так вышло. Авось разберутся уже без меня.

Замечу, что прошло при этом не несколько дней, а несколько недель.

А потом ещё примерно год.

 

Вот тут у меня имеется некоторый провал. Я точно попала обратно к мистеру К после долгого перерыва, но не знаю теперь, был ли он нашим клиентом всё это время. Боюсь ошибиться, и ведь не спросишь уже теперь.

Может быть, наши услуги прерывались? Иначе мне трудно объяснить тот факт, что в квартире я застала всё то же самое, только с поправкой на время.

Большой метраж не спасал – там уже пахло. Мои защитные конструкции канули, кровать была в чудовищном состоянии, мистер К же – невозмутим.

На этот раз я внутренне взвыла и пошла в атаку.

Атака ничего не дала: я узнала, что, таки да, проблема есть. Нет, медсестра давно не приходила. Подруга приезжает – она, конечно, спит в запасной спальне, помочь может вряд ли. Дети далеко, вы же знаете...

Выгребая мешки с мусором и прокладками, столкнулась со знакомой девочкой – она работала тут уборщицей. Хорошая девочка, моих примерно лет. Когда-то я подсиживала с её матерью и даже получила от неё синяк на скуле (старушка вдруг решила убежать). Знакомая девочка знала мистера К – оказывается, к нему уже успели отказаться ходить местные cleaning ladies (получается, вызывали или даже пробовали нанимать на постоянной основе?). О, эта последняя привилегия придонной сервисной прослойки! Их девочки, значит, не захотели. Зато я уже тут.

 

В офисе на мои призывы предложили откликнуться девушке, скажем, Лене. Я растрогалась – Лена обычно не проявляла интереса к дополнительным посещениям клиентов, а тут пришла сама и ознакомилась. Рапорт её был, видимо, достаточно ярок, чтобы сдвинуть дело с мёртвой точки. Мистер К был вежливо опрошен Леной по большому списку (наверное, для оценки его адекватности), медсестра появилась на горизонте, а в квартиру начали поступать необходимые предметы. Правда, первую порцию одноразовых кроватных подложек пришлось мне заказывать самой. Но зато потом я только успевала распаковывать.

Приехал матрас. Он был не того размера, но больше – не меньше, тем более, с ним появился и непромокаемый наматрасник (почему-то один, хотя в списке, который составили мы с Леной было два). Размеры постельных принадлежностей не подошли, но им вдогонку были куплены другие. Видимо, лицо, запущенное тратить деньги, не очень их считало.

Тем не менее, горизонт, что называется, просветлел. Одеяла были постираны в Липхуке, кровать стояла сухая и свежая, погибший матрас унесли. Оставались некоторые организационные мелочи, главной из которых было ожидание медсестры с правильными прокладками. И тут мистер К вдруг собрался, скажем, в Австралию. Навестить сына.

 

Понятно, что мистер К намеревался повезти все свои проблемы с собой: сначала долгий перелёт, потом ночёвка... Его величественная отстранённость меня, конечно, парализовывала, но не до конца.

– А как же вы будете управляться в самолёте? – пошла я ва-банк.

– Так я уже много раз туда летал, – пожал плечами мой подопечный.

– Но ведь вы там будете спать?

– Конечно.

– Но ведь... Если вы промокнете...

– Но у меня же будут с собой прокладки.

– Но они же не работают!

..........

– А ваш сын знает, что... ээ... нужны некоторые приспособления...

– Я не буду у него останавливаться, мне закажут отель.

– Наверное, стоит предупредить отель – у них должно быть необходимое... эээ... оборудование для такого случая.

– Но отель в Австралии.

– Там, наверное, есть телефон...

...........

– Послушайте, наверное можно избежать... ээ... неприятной ситуации в отеле, если их заранее предупредить.

– Я буду останавливаться в разных отелях. И только на одну ночь.

...........

Я сдалась и отползла. Мистер К был непрошибаем в то время как меня корчило от сомнений в стиле Раскольникова: тварь ли я дрожащая или таки право имею предотвратить надвигающуюся беду. Но в этом не было нужды!

Мистер К улетел: на другой континент, без подходящих прокладок.

По возвращении на мой вопрос, как он провёл время с сыном и его семьёй, я получила классическое «fine». Я не знаю, где он ночевал эти несколько дней. Не спросила. Мой mind был уже малость shattered, если хотите.

 

Между тем наши труды были практически завершены. Ещё немного – и, можно сказать, технология сведения на нет всех неудобств, связанных с дисфункцией мочевого пузыря, окончательно восторжествует.

Я потихоньку выходила из ступора и начинала гордиться собой.

Известие, что мистер К в госпитале с инсультом, было для меня полной неожиданностью.

 

Когда через пару недель стало ясно, что он там надолго, дочь (через своего представителя, надо полагать) потребовала ещё раз убрать квартиру и выкинуть продукты. Я взяла ключ в брамшотовском офисе, прошлась ещё раз по коврам, отполировала кухню и вынесла с мусором еду, коей было немного. Оставила нераскрытые консервы и взяла себе на память брусок пармезана. Наше произведение – почти налаженная кровать – стояла сиротой. На полу ещё валялись упаковочные коробки – я их выкинула. Полила растение (или пару – уже не помню) и сдала ключи. Если дочь осталась чем-нибудь недовольна, до меня это не долетело. Лена вскоре ушла с работы.

 

Ещё примерно год спустя кто-то рассказал мне, что мистер К теперь живёт в Грэйшоте, в известном частном «доме». Несколько наших кэрэров перешли работать туда. На мой вопрос я получила привычное «fine». Что ж, подумала я, место отличное (сама видела картинку: гостиная с камином, собачки), надзору там куда больше – наверное, всё отлажено не хуже нашего. И даже, может быть, лучше.

Довольно скоро после этого я узнала, что мистер К умер. От рака.

Надо же, удивилась я, ведь у пожилых людей рак развивается годами, можно прихватить и задержать... Если озаботиться диагностикой, конечно.

 

​