ТАТЬЯНА ТОВАРОВСКАЯ

СКОРОСТЬ

 

Джон проживал в городе Олтоне, в квартире с выходом на небольшой проезд, кончавшийся тупиком. Помню, я немного раздражалась, разворачиваясь и паркуясь в этом узком пространстве: и так места маловато, но обязательно ещё пара машин стоит вдоль тротуара. Добро бы скромные тачки, приличествующие беспонтовым жителям этого закутка – так вот, например, припарковал же опять кто-то (не иначе, гость) навороченный спортивный автомобиль ярко-красного цвета, причём прямо у дверей человека «с ограничениями».

Такую дверь сразу видно: перила или коробка там для ключей у входа. Джон, кстати, открывал сам, хотя ему это давалось нелегко. Джон был довольно молодым парнем – лет под сорок, наверное, – и проблема его, как я понимаю, ДЦП. Здесь таких людей называют спастиками, но вообще-то это грубо и неполиткорректно.

Однако же реальность такова, что человек ещё как-то ходит, но руки работают недостаточно хорошо, чтобы, например, приготовить себе еду. И побриться, опять же, самому не получается. И говорит неразборчиво – я очень старалась понять, боясь, что выйдет неловкость. Но как-то мы с ним договаривались на пару, даже немного болтали.

Потому наши кэрэры к Джону и приходили: покормить, прибрать, бельё в машинку сунуть. Потом просушить в тамблдрайере и разложить по местам. Утром и вечером, остальное время Джон, видимо, сам справлялся.

Он вообще-то был парень скорее весёлый – насколько можно судить при таком затруднительном общении. Работал: в кабинете стоял компьютер, вокруг – пачки книг и документов. Я не спросила, кем, но, думаю, как и многие из таких ребят, занимался чем-нибудь, связанным с обеспечением инвалидов, обширном поле деятельности в наше время. А, может, ещё где. Соображал-то он хорошо – не зря его фамилия в переводе звучала как «скорость».

Джон даже был одно время женат – сам мне сказал, но, видимо, не сложилось. Жил он теперь один, и только раз я застала у него посетительницу – такую религиозную тётеньку, которая, видимо, его опекала. От этих тётенек не отбиться, они ужасно настойчивые. Придут как бы с теплом и заботой, потом начнут свою литературу совать, звать на meeting. Это ж, небось, не англикане, а какая-нибудь местная секта, где правильным образом читают Библию и дружно ждут конца света. Но, может, Джону с ними не так одиноко... Всё-таки был у него развод, да и лет ему уже не двадцать пять... В общем, не моё дело, с кем клиент проводит время. Ничего дурного, если его вытащат на собрание, будут радостно восклицать «лавли» и угощать домашней выпечкой.

Я даже прикинула, как Джон будет есть эту выпечку и решила, что он, пожалуй, не пропадёт.

 

Однажды весной, прекрасным солнечным утром, Джон попросил его побрить и помочь одеться «на выход». Я поинтересовалась, куда он собирается. – Гулять, – неопределённо ответил Джон. – С кем? – С друзьями. Да, на свежем воздухе, ланч и всё такое.

Я порадовалась за Джона: в такой день славно посидеть на природе, с приятными людьми. Правда, в моей голове почему-то сразу сложился образ пресловутой тётеньки, которая, погрузив его в машину, отвозит на полянку.

Может, это их общие друзья?

Я бы, конечно, пожелала Джону мужскую компанию, без религиозного уклона: просто побыть вместе, посмеяться, порадоваться тёплому дню...

Ну да ладно, сказала я себе, не ты тут решаешь. Человек в кои-то веки выбирается из дома, вон даже рубашку понаряднее надел.

Джон меж тем уже стоял в дверях. Видимо, его предполагаемая шофёрша должна была подъехать и ожидала в машине.

Мы вышли вместе.

Я сначала даже не поняла, что это мой подопечный делает у красного спортивного автомобиля, так неудачно припаркованного напротив его двери. Это потом уже