пакетом из магазина, то возящегося с растениями возле двери.  С другой стороны у каждого жильца был ещё небольшой сад, уходящий в заросли.

Мэйзи обычно не покидала дом (если только кто-нибудь не брался донести её до машины – она была небольшая старушка – или вывезти на инвалидном кресле), да и по дому к моему появлению уже не передвигалась. Считалось, что у неё отказали ноги. Следами этого постепенного отказа были набиты обе маленькие комнаты и ванна: рамка Зиммера для хождения, поручни тут и там, специально оборудованный душ с сиденьем и пр.. Мэйзи же обитала в бывшей гостиной вместе с кроватью, креслом, commode-ом (то есть, туалетом) и телевизором.

Похоже, её такая жизнь совершенно устраивала. Перемещения между этими тремя предметами требовали от неё (а также от нас) некоторого напряжения и сноровки, но зато большую часть дня Мэйзи мирно смотрела в экран, принимая иногда редких посетителей. Я не слыхала, чтобы у неё была родня.

 

Помимо personal care, мы делали у Мэйзи некоторую приборку, постирушку, закупали еду и готовили горячий обед, от которого она норовила отказаться. Мэйзи предпочитала хот-доги или бутерброды, причём с рюмкой вина. Бутылка стояла возле её кресла, и она подливала себе время от времени. С этим она справлялась.

Интересно, что пара-тройка «кэйкс», уж не знаю кем приносимых, также оставались несъеденными. Мэйзи часто предлагала мне взять немного домой – она не была сладкоежкой. Но я тоже не соблазнилась.

Так что изрядное количество продуктов в результате приходилось выбрасывать. Но не в бачок – у Мэйзи на кухне стоял специальный тазик для объедков. Они предназначались лисе.

Если бы мне кто-нибудь до тех пор показал подобную ёмкость, я бы не поверила, что лиса станет такое есть. Я бы и насчёт свиньи засомневалась. Но лиса ела, приходя по вечерам. На нетронутой траве газона можно было при ярком свете увидеть тоненькую тропку, проложенную её регулярными посещениями.

Мне не повезло увидеть лису, но я стала мыть заодно и лисий тазик, чтобы она получала адскую смесь посвежее. Мэйзи это оценила, как и мои уборочные труды на кухне. Мы, можно сказать, подружились, хотя поначалу у нас возникли трения: я рассердилась, что она не приняла сама лекарства, когда была накладка с очередным визитом (собственно, тогда меня к ней и отправили).

Лекарств для Мэйзи предполагалось бешеное количество – то есть, пропускать приём было бы нежелательно. Хотя в тот раз очередная порция не была подана Мэйзи в стаканчике, теоретически она способна сама достать таблетки из blister pack-а. Вода всегда стояла возле неё на столике. Не помню, полагалось ли Мэйзи быть обслуженной исключительно нами, но на крайний случай ведь могла бы... Мэйзи не захотела. Похоже, когда-то она так же не захотела ходить.

 

Иногда Мэйзи посылала меня в деревенский магазинчик. Он был буквально за углом, напротив паба. В офисе проинструктировали: ни в коем случае не покупать Мэйзи алкоголь. Но она и не просила – в каком-то смысле это была деликатность с её стороны. Открывала, наливала – полная бутылка всё-таки тяжёлая. Но покупали другие, это у Мэйзи было налажено.

И вообще всё у неё казалось налажено: она была довольно чистенькой и опрятной (одежды хватало), никогда особенно не капризничала (только не требуйте от неё попробовать встать) – этакая весёлая пьянчужка.

И вот угораздило же её попасть в госпиталь!

 

Старушек в госпиталь берут неохотно. Но берут – если приезжает Амбуланс, и видно, что оставить человека одного никак нельзя. Правда, обычно долго там не держат.

Я не знаю, что произошло с Мэйзи (расспрашивать не принято), но, видимо, нечто серьёзное. Может, она упала, и возникли подозрения о переломе? Ничего другого мне просто не приходит в голову: при всём количестве лекарств, получаемых этой женщиной, она казалась очень стабильной и, главное, отнюдь не угнетённой своей немощью. Она, можно сказать, законсервировалась в этом своём состоянии, наслаждаясь жизнью по мере сил.

Старушек подлечивают обычно довольно быстро. Я не раз сталкивалась с ситуацией, когда увезённую в самом плачевном виде утром уже вечером возвращают домой. Притом, с видимым улучшением. Конечно, может так оказаться, что скоро будет следующий раз, а потом ещё... Но всё-таки я была удивлена, узнав, что Мэйзи почему-то стало хуже.

А потом ещё хуже.

На мой вопрос ничего определённого мне ответить не смогли. Похоже, это обвальное ухудшение здоровья Мэйзи было неожиданным и не вполне объяснимым. Ни о каком возвращении домой уже не могло быть и речи.

 

Не то, чтобы я скучала о поездках в Чурт. Но одна мысль не давала мне покоя, хотя я понимала, что моя догадка может быть, что называется, пальцем в небо...

Однако, я хорошо помнила эпизод во время своей работы в реанимации (в лаборатории, будучи студенткой биофака). Мне тогда поведали об алкоголике, которому пришлось чуть ли не добавлять спирт в капельницу – иначе он стремительно отдавал концы. Может, всё дело в этом?

Помявшись, я принялась излагать в офисе свои мысли по поводу абстиненции. Никто же не поднесёт Мэйзи в госпитале вина. Тем более, если она, вероятно, уже не очень способна объяснить...

Народ выслушал меня без особого интереса, хотя и не возражал. Но я уже сама не стала развивать эту тему.

Действительно – ну если даже я и права в своей догадке, то что? Координатор будет звонить и рекомендовать врачу напоить старушку? Чтоб, значит, проверить – а вдруг ей полегчает?

Так что уж не знаю даже, выжила ли Мэйзи, вернулась ли домой.

Никто не виноват, конечно, хотя мне жаль, что так вышло. Могло бы произойти и по какой-то другой причине, не правда ли?

Интересно, та лисичка, которую я так и не встретила, всё ещё ходит к мэйзиной двери в сад? Заросла ли тропинка? Впрочем, рядом много других жильцов, да и паб тут же – уж что-нибудь найдётся для пропитания. В любом случае, лисичка не пропадёт.

 

29.10.2016